Привычки

К сожалению, не так уж часто можно спокойно и весело провести несколько часов вместе, наслаждаясь семейным теплом эта избитая мысль не утратила своей истинности. И все-таки непонятно, откуда берется столько родителей, которые развлекаются отдельно от детей, даже, точнее сказать, не развлекаются, а проводят свободное время, что довольно спорное развлечение. Вероятно, общение с детьми представляет для них повседневную рутину, обьщенщину, от которой хотят избавиться, отправляясь вечером погулять с какой-нибудь супружеской парой или сидя перед телевизором. Эти люди, с одной стороны, не молоды, с другой не достигли зрелости. Они не понимают, что скука и рутина коренятся в них самих, а не в присутствии детей. Напротив, компания детей это вечно новый опыт, который спасает от монотонности и дает возможность воспринимать мир по-новому, по-молодому, сохраняя жизнеспособность и энтузиазм, при условии что преодолеешь собственный эгоизм и будешь участвовать во всех сторонах жизни детей.

Когда дети нас стесняются

Надо мужественно признаться, хотя это тягостно и горько, что иногда дети стесняются родителей. Они боятся, что в определенных обстоятельствах мы поведем себя недостойно, и причиной тому не только неприятности, которые из этого могут проистекать для них, но и любовь к нам. Им не хочется, чтобы о нас плохо подумали даже те, чьим мнением они, казалось бы, пренебрегают. Это серьезный аргумент, мы сами храним неизгладимые, жгучие воспоминания об ошибках наших родителей. Ошибки, допущенные нами, будут столь же существенными для наших детей.

"Ну как можно, возразит мне кто-нибудь, взвешивать каждое слово, каждый жест?" Еетественно, в этом нет необходимости, достаточно неизменно принимать во внимание впечатлительность детей, чтобы не оскорбить их своим неуместным поведением. Хотя иногда они и огорчаются понапрасну или не по существу, но обычно правы. Наступает день, когда наш сын говорит: "Нечего тебе ходить к учителю!" Эта новость нас поражает, мы просим разъяснений. "Брось!-говорит сын.Не теряй зря времени и не отнимай его у других!" Сам тон нетерпимый и пренебрежительныйподсказывает нам: ему неприятно наше присутствие в школе. Он, подросток, чувствует себя взрослым, вмешательство родителей в школьные и внешкольные дела для него противоестественно. У него свои собственные мысли и проблемы, мелкие и крупные конфликты, огорчения и радости, из которых мы сейчас исключены. Некоторое время подросток ориентируется в основном на деловую обстановку, на круг друзей, короче говоря, на внесемейное окружение, которое формирует его, там он чувствует себя настоящим, а мы это игнорируем. Мы знаем нашего сына таким, какой он дома, где прошло его детство, где каждый угол, каждый предмет хранит память о каком-нибудь событии: здесь он ушиб голову, эту софу он называл "буфа". Это родная нам обстановка, и мы по привычке считаем, что ребенок ее воспринимает так же, а на самом деле она теперь для него нечто второстепенное, как воспоминание о далеком детстве, которое для нас навсегда остается близким. И вот мы приходим в школу. Он уже предвидит, что каждая наша фраза в разговоре с учителем лишь частично будет соответствовать истине. "Вы знаете, он такой впечатлительный мальчик!", "Моя дочь на редкость застенчива!", "Она всегда любила читать! В девять лет прочла за день роман...", "Она такая хрупкая... только что сформировалась..." Для нашего ребенка все это банальность, пустые слова, не имеющие ничего общего с полнотой его существования в теперешнем возрасте. Наше присутствие в местах, которые он посещает, его тревожит, он боится, что мы поведем себя неверно. Помню, однажды в школе мы организовали праздник. Мои ученицы очень активно участвовали в украшении помещения. Были приглашены родители, и среди них я не находила матери одной моей ученицы, с которой собиралась поговорить. Я спросила о ней у девочки. С нотками вызова в голосе она пояснила:

Мамы здесь нет. Я ей не велела приходить. Сказала, что родителям нельзя.

Нетерпимость наших детей распространяется на наше поведение и в обстановке, ничего общего с ними не имеющей. Можно подумать, что иным детям нечего больше делать, как подкарауливать отцовские и материнские промахи! И часто правда на их стороне. Например, неловкость, которую они испытывают, когда взрослые ругаются в поезде или других общественных местах, совершенно оправданна. Мы тоже много лет назад испытывали раздражение, смешанное со стыдом, за невоздержанность домашних и солидарность с противоположной стороной, правоту которой признавали или, уж во всяком случае, не преувеличивали ее вины. Мы не знали, какую позицию занять: сохранять нейтралитет нельзя, а поддерживать этого разъяренного чужого человека, которым видится отец, невозможно. Мои дети всегда опасаются, что я затею спор в поезде или с соседями по дому, хотя я этого никогда и не делала. Малышами они боялись, как бы я не вмешалась в их конфликты во время игры на бульваре или во дворе, как те матери и бабушки, которые смешивали друг друга с грязью, высунувшись из окон, а все остальные жильцы дома образовывали вокруг них враждебные группировки. Ругань и пререкания не прекращались даже тогда, когда повздорившие малыши мирились и растерянно, изумленно смотрели на распоясавшихся взрослых. Волнение моей троицы было неоправданным, ибо я всего один раз позволила себе нечто большее, чем угрожающее ворчание, и никогда этого впредь не повторю. Они всей компанией играли в футбол, как всегда пренебрегая возмущением незначительного меньшинства жильцов, которые вопреки здравому смыслу упорно пытаются сохранить клумбы запыленных гортензий во дворе, где переизбыток детей, нуждающихся в пространстве для игр. У них произошло небольшое столкновение с молодым синьором Б., который имеет обыкновение в праздничные дни ставить во дворе свою малолитражку и заниматься ремонтом, лежа под ней. Мальчишки попали ему мячом то ли в голову, то ли в машину, скорее всего, в машину, судя по его чрезмерно бурной реакции. Я сочла необходимым вступиться, заметив с изысканной беспристрастностью, что можно было бы вывесить расписание и пользоваться в воскресенье двором по сменам. Никогда не забуду возмущения, с которым ребята одернули меня: Перестань, мама! Ты прекрасно знаешь, что синьор Б. прав!

Я почувствовала, насколько меня отдаляет от детей свойственная взрослым ограниченность мышления; они уважали правила игры и право каждого развлекаться.

Другой повод для смущения взрослые дают детям, вступая в разговор с незнакомыми людьми в гостинице, в поезде, в магазинах, лишь бы только поболтать, приукрашивая и преувеличивая при этом излагаемые события ради саморекламы или для красного словца. Припоминаю, как однажды в поезде молодая синьора монополизировала внимание всего купе, рассказывая чудеса про фешенебельный курорт, где провела отпуск, и помню выражение лица ее дочери, худенькой девочки с косичками, покрасневшей от возмущения до корней волос. Еще хуже, когда взрослые используют в качестве темы для разговора самого ребенка. Пусть даже они говорят чистую правду, но, не спросив на то разрешения, допускают тем самым бестактность.